Человек, который признают войну не только неизбежной, но полезной, а по тому желательной, - эти люди страшны, ужасны своей ненавистью и извращением

Л.Н. Толстой

Период правления Александра II – это грандиозные реформы в истории Российской империи. Проводя эти реформы, император пытался побороть отставание России от передовых стран мира. Одной из самых масштабных, как по времени, так и по результатам, была военная реформа Александра 2, которую подготовил военный министр Дмитрий Милютин. В данной статье предлагается обзор ключевых направлений военной реформы, а также ее основных результатов.

В 1853-1856 году Россия участвовала в Крымской войне против Османской империи и ее европейских союзников (Англия, Франция). Война была проиграна, а главной причиной стала отсталость Российской империи, как в военном, так и в экономическом плане.

Александр 2 понимал острую необходимость проведения реформ для обеспечения будущего империи. В 1861 году военным министром был назначен Дмитрий Милютин, участник войны на Кавказе, принимавший участие в преобразовании войск этого региона. В 1862 году министр совместно со своими подчиненными подготовили доклад для императора (именно с этого доклада фактически началась военная реформа под контролем Александра 2), в котором назывались следующие проблемы российской армии:

• Необходимость нормализации затрат на армию, поскольку Россия тратит большие деньги на армию, которая является не достаточно боеспособной.
• Наличие рекрутских наборов, из-за чего страдает качество военных российской армии.
• Из предыдущего пункта вытекает следующая проблема: обучать рекрутов должны были офицеры запаса, из-за чего отсутствовало нормальное разделение войск на «действующие» и «резерв».
• Отсутствие учреждений военного образования, как результат около 70 процентов офицеров не имели военного образования!
• Неразвитость сети государственных учреждений, которые осуществляют контроль за призывом, оснащение армии и т.д.
• Большое количество армии, часть из которого находится без действия. Необходимо увеличить резервные войска, тем самым уменьшаться регулярные. В случае войны будет возможность в кратчайшие сроки призвать резерв.

Суть военной реформы

Несмотря на то, что в большинстве учебников начало военной реформы Александра 2 и Милютина записывают 1861 годом – это формальность. В этом году началась подготовка России к реформе, а непосредственно первые изменения прошли только в 1862 году и продолжались вплоть до начала 1880-х годов. Большинство изменений удалось воплотить в жизнь до 1874 года. Эта реформа коснулась всех сторон жизни военных: от самой сути армии (из рекрутского во всеобщую обязанность) до нового устава и униформы.

Для понимания сути военной реформы Милютина необходимо детально рассмотреть основные изменения в армии на основе классификации реформы, которую предлагают современные историки.

Организационные изменения

Еще в 1862 году для создания единой системы управления вооружеными силами Империи на территории Первой армии (западные губернии) были созданы три военных округа: Варшавский, Киевский и Виленский. До 1874 года по всей территории Империи было создано 15 военных округов. По положению об округах от 1864 года командующий военным округом считался полноценным и единым управляющим военными делами в регионе, тем самым создавалось единое централизованное руководство военными частями (принцип единоначалия). Вместе с тем военный министр реформировал и само министерство, уменьшив штаб на 327 офицеров, чем содействовал борьбу с бюрократизацией.

Далее с 1864 по 1869 года было проведено сокращение военных частей и перевод части офицеров и солдат в резерв. Тем самым, руководители реформ планировали уменьшить затраты на армию в мирное время, а в случае начала войны иметь большой резерв подготовленных военных. На его мобилизацию уходило до 50 дней, в то время как в начале века на это могли тратить более года.

Одно из главных изменений в ходе военной реформы Александра 2 произошло в 1874 году, когда была окончательно ликвидирована система рекрутского набора, а вместо нее вводилась всеобщая воинская обязанность для мужчин. Все мужчины в возрасте 20 лет должны были проходить военную службу, срок которой был равен 6-ти годам для сухопутных войск и 7-ми годам – на флоте. Призыву не подвергались: духовенство, сектанты, инородцы Средней Азии, Кавказа, Казахстана, а также единственные сыновья и кормильцы в семье. В 1888 году призывной возраст изменили до 21 года. После того, как подданные проходили военную службу, большая часть из них пополняла запас. Срок запаса также был четко регламентирован: 9 лет для сухопутных войск и 3 года для флота.

Кроме того, были созданы Военный суд и Военная прокуратура.

Технологические нововведения

Военная реформа Александра 2 затронула не только изменения управления и системы набора. Армия Российской Империи серьезно отставала технически от лидирующих стран Европы. Именно поэтому Милютин предложил Александру 2 провести серьезную техническую модернизацию:

• Гладкоствольное оружие заменено нарезным. Так, еще в 1865 году армия была вооружена капсульной винтовкой 1856 года выпуска. В 1868 году принимается на вооружение винтовка Бердана (меньший калибр). В результате, уже в войне 1877-1878 года с турками российская армия была полностью вооружена современным, на тот момент, огнестрельным оружием.
• В 1860-1870 годах была полностью перевооружена артиллерия: приняты более легкие и с лучшей скоро- и дальнострельностью пушки, например пушка Барановского или картечница Гатлинга.
• 1869 году был выпущен первый в истории России броненосец – «Петр Первый». Тем самым, началась замена парусников, которые были символом отсталости российского флота, на паровые судна.

По мнению историков, в этой сфере был допущен один небольшой пробел: драгуновские полки так и не получили огнестрельное оружие, хотя европейские аналоги этих частей имели пистолеты. Кроме того, артиллерийские войска существовали отдельно от пехоты, что могло негативно сказываться на их совместных действиях.

Реформа военного образования

Большое внимание в военной реформе Милютин уделял образовани. Была радикально реформирована система образования для военных:

• Была создана система юнкерских училищ и военных академий.
• Создавались профессиональные гимназии с военным уклоном, выпускники которых могли продолжить обучение в юнкерских училищах.

Таким образом, военный в России становился полноценной профессией, которого обучали перед тем, как использовать в военных целях. Кроме того, благодаря обучению офицерский состав имел возможность получать образование в теории, а не непосредственно на практике.

Введение новой униформы

На протяжении с 1862 по 1874 годами было подписано 62 приказа, которые касались изменений в униформе, в частности это касалось цвета, длины и формы отдельных элементов обмундирования. Эти действия вызвали большую критику, как общественности, так и самих военных, поскольку говорилось о слабой значимости данных мероприятий для самой армии. Вообще забавынй факт, но любая военная реформа в России сводится в том числе и к изменению унифоры (достаточно вспомнить события, которые происходили в современной России несоклько лет назад).

Результаты реформы

В целом, несмотря на отдельные неточности, итоги, которые реализовала военная реформа Александра 2 имела огромный эффект на преобразование армии Российской империи. Действующая армия России сократилась на 40%, что существенно уменьшило расходы на ее содержание. Штаб министерства также уменьшили, что способствовало борьбе с бюрократией. Система военных округов помогла сделать армию более организованной и мобильной. Массовый призыв способствовал ликвидации слабого и неэффективного рекрутского набора.

В конце материала хочу отметить, что основу современной армии заложила именно военная реформа Александра 2, которую курировал Милютин. Я говорю сейчас о принципах формирования подразделений, работы по мобилизации, организация министерств и ведомств и так далее. Впервые Россиия поулчила армию, которая могла глобально управляться самостоятельно и коллективно, без ожидания того, что в критический момент появится гений (Суворов, Кутузов) и поможет выправить положение дел в армии. Так, например, было в войне 1812 года, когда Александр 1 со своими советниками только и делал, что мешал армии воевать, а спас страну опальный генерал Кутузов. Теперь же структура армии менялась. Менялась в лучшую сторону. Именно поэтому историки и говорят, что военная реформа Милютина 1874 года – одно из важнейших преобразований в России Александра 2.

Их можно условно разделить на две части: организационные и технологические.

Организационные реформы

В августе 1864 года было утверждено «Положение о военных округах», на основании которого Командующему войсками округа подчинялись все расположенные в округе воинские части и военные учреждения, таким образом он становился единоличным начальником , а не инспектором , как это планировалось раньше (при этом все артиллерийские части в округе подчинялись непосредственно начальнику артиллерии округа). В приграничных округах на Командующего возлагались обязанности генерал-губернатора и в его лице сосредотачивалась вся военная и гражданская власть. Структура окружного управления осталась без изменений.

В 1864 году было создано ещё 6 военных округов: Петербургский , Московский , Финляндский , Рижский , Харьковский и Казанский . В последующие годы были образованы: Кавказский , Туркестанский , Оренбургский , Западно-Сибирский и Восточно-Сибирский военные округа .

Параллельно шла реформа самого военного министерства. По новому штату состав Военного министерства был уменьшен на 327 офицеров и 607 солдат . Значительно сократился и объём переписки. Как положительное можно отметить и тот факт, что военный министр сосредоточил в своих руках все нити военного управления, однако войска не находились в полном его подчинении, так как начальники военных округов зависели непосредственно от царя, который и возглавлял верховное командование вооружёнными силами .

Вместе с этим организация центрального военного управления содержала в себе и ряд других слабых сторон:

• Структура Главного штаба была построена таким образом, что функциям собственно генерального штаба отводилось немного места.
• Подчинение главного военного суда и прокурора военному министру означало подчинение судебных органов представителю исполнительной власти.
• Подчинение лечебных заведений не главному военно-медицинскому управлению , а начальникам местных войск, отрицательно влияло на постановку лечебного дела в армии.

Выводы организационных реформ вооружённых сил, проведённых в -70-х годах XIX века:

• Уничтожение армейских корпусов и сохранённое деление пехотных батальонов на стрелковые и линейные роты имело отрицательное значение в плане боевой подготовки войск.
• Реорганизация Военного министерства обеспечила относительное единство военного управления .

1. Защита престола и отечества есть священная обязанность каждого русского подданного. Мужское население без различия состояний подлежит воинской повинности.
2. Денежный выкуп от воинской повинности и замене охотником не допускается. …
3. …
10. Поступление на службу по призывам решаются жеребьем, который вынимается единожды на всю жизнь. Лица, по нумеру вынутого ими жеребья не подлежащие поступлению в постоянные войска, зачисляются в ополчение.
11. К жребию призывается ежегодно один только возраст населения, именно молодые люди, которым к 1-му января того года, когда набор производится, минуло двадцать лет от роду.
12. …
17. Общий срок службы в сухопутных войсках для поступающих по жеребию определяется в 15 лет, из коих 6 лет действительной службы и 9 лет в запасе…
18. Общий срок службы во флоте определен в 10 лет, из коих 7 лет действительной службы и 3 года в запасе.
19. …
36. Государственное ополчение составляется из всего не числящегося в постоянных войсках, но способных носить оружие мужского населения, от призывного до 43-летнего возраста включительно. От призыва в ополчение не освобождаются лица до этого возраста и лица, уволенные из запаса армии и флота.

Технологические реформы

6-линейная винтовка обр. 1856 г.

Винтовка Бердана № 2

В 1856 году был разработан новый вид пехотного вооружения: 6-линейная (15,24-мм), заряжающаяся с дула, капсюльная винтовка . В 1862 году ею были вооружены более 260 тыс. чел. Значительная часть винтовок выпускалась в Германии и Бельгии. К началу 1865 года вся пехота была перевооружена винтовками образца 1856 г. В то же время продолжались работы по совершенствованию винтовок, и в 1868 году на вооружение принимают 10,75-мм винтовку Бердана под унитарный патрон, а в 1870 - её модифицированную версию (№ 2). В итоге, к началу Русско-турецкой войны 1877-1878 годов вся русская армия была вооружена новейшими казнозарядным нарезным оружием уменьшенного калибра.

Введение нарезных, заряжающихся с дула орудий было начато в 1860 году. На вооружение полевой артиллерии были приняты 4-фунтовые нарезные пушки Маиевского калибром 3,42 дюйма, превосходящие ранее выпускаемые как по дальности стрельбы, так и по точности.

В 1866 году было утверждено вооружение для полевой артиллерии, по которому все батареи пешей и конной артиллерии должны иметь нарезные, заряжающиеся с казённой части орудия. 1/3 пеших батарей должна быть вооружена 9-фунтовыми пушками, а все остальные батареи пешей и конная артиллерия - 4-фунтовыми. Для перевооружения полевой артиллерии требовалось 1200 орудий. К 1870 году перевооружение полевой артиллерии было полностью завершено, а к 1871 году в запасе имелось 448 орудий.

В 1870 году на вооружение артиллерийских бригад были приняты скорострельные 10-ствольные картечницы Гатлинга и 6-ствольные Барановского со скорострельностью 200 выстрелов в минуту. В 1872 году была принята на вооружение 2,5-дюймовая скорострельная пушка Барановского , в которой были осуществлены основные принципы современных скорострельных орудий.

Таким образом, на протяжении 12 лет (с 1862 по 1874) количество батарей выросло с 138 до 300, а количество орудий с 1104 до 2400. В 1874 году в запасе находилось 851 орудие, был осуществлён переход от деревянных лафетов к железным.

Реформа военного образования

Новое обмундирование

Обновление армии началось с изменений в военной форме. Только в первый год царствования Александра II было издано 62 приказа, касавшихся изменений в обмундировании . Подобная активность вызывала недоумение в обществе:

Единственные преобразования, за которые тотчас принялся новый государь, состояли в перемене мундиров. На это с горестью смотрели все, кто дорожил судьбами отечества. С изумлением спрашивали себя: неужели в тех тяжелых обстоятельствах, в которых мы находимся, нет ничего важнее мундиров? неужели это все, что созрело в мыслях нового царя во время долгого его пребывания наследником? Вспоминали стихи, писанные, кажется, в начале царствования Александра I, и прилагая их к настоящему, повторяли:

В нынешнем году исполнилось 190 лет со дня рождения генерал-фельдмаршала графа Дмитрия Милютина. 22 ноября – 145 лет его вступления на пост военного министра Российской империи.

ВЫДАЮЩИЙСЯ ОФИЦЕР

Русские армия и флот выдвинули из своей среды плеяду блистательных полководцев, флотоводцев, государственных и военных деятелей, мыслителей, жизнь и пример которых для нас поучительны, заветы – незабвенны. Это и «птенцы гнезда Петрова», Суворов, Ушаков, Кутузов, Скобелев, Обручев, Драгомиров, Снесарев, Свечин, многие другие. И, конечно, Дмитрий Милютин.

Благодаря своим способностям и таланту (не протекции и связям) выходец из небогатой дворянской семьи сумел дослужиться до должности военного министра Российской империи, удержаться на этом посту двадцать лет (1861–1881), по-настоящему реформировать армию, внедрив в самодержавное государство несвойственную ему – «либеральную» – систему «вооруженного народа», основанную на всеобщей воинской повинности, идее «солдата-гражданина».

Следует подчеркнуть, что и до этого, главного периода своей жизни, Милютин проявил себя неординарным, деятельным, государственно мыслящим офицером, не чурающимся боевой службы. Выпускник Благородного пансиона при Московском университете уверенно ступил на стезю военной службы, был произведен по экзамену в прапорщики гвардейской артиллерии. Через два года поступил прямо в старший класс Императорской военной академии. Блестяще окончил ее в 1836 году (с малой серебряной медалью, занесением имени на почетную доску, чином поручика Генштаба). Ярко проявил себя на исследовательском поприще, публикуясь на страницах «Военного журнала», «Энциклопедического лексикона», «Военно-энциклопедического лексикона», «Военной библиотеки», «Отечественных записок».

Но «военно-ученая» карьера не была целью молодого офицера. Он стремился на Кавказ, к боевой практике. В 1839 году последовало командирование его в Отдельный Кавказский корпус. Здесь Милютин принял участие в целом ряде дел против горцев, получил огнестрельное ранение в плечо.

После этого он более года провел в Западной Европе, поправлял здоровье, знакомился с укладом жизни и культурой европейских государств. Как следует из воспоминаний Милютина, то, что он увидел, существенно повлияло на его мировоззрение.

Вскоре после возвращения, уже в звании подполковника, он занял ответственную должность обер-квартирмейстера Кавказской линии и Черномории. Все эти годы он не прекращал и творческой деятельности. Составил «Наставление к занятию, обороне и атаке лесов, деревень, оврагов и других местных предметов» (1839). Позднее, в 1850 году, в свет вышло его «Описание военных действий 1839 года в Северном Дагестане».

В 1845 году Милютин из-за расстройства здоровья вновь покинул Кавказ, сменив боевую деятельность на педагогическую. Он стал профессором, начальником кафедры военной географии Военной академии. Тогда же постепенно началась его идейная, методологическая подготовка к реформированию вооруженной силы. Вышли в свет его фундаментальные труды: «Критические исследования значения военной географии и статистики», «Первые опыты военной статистики» (увенчана Академией наук Демидовской премией). Военная статистика трактуется не узкоспециально, а как наука об «исследовании в данный момент сил и средств государства в военном отношении». Причем военная сила не сводится только к войску или вооруженному народу, а рассматривается как «совокупность всех средств и способов, необходимых в государстве для ведения войны, оборонительной или наступательной». С этого времени готовятся и регулярно публикуются военно-статистические (географические) обзоры и обозрения Российской империи, иностранных государств и их армий, отдельных театров военных действий. В военной географии отчетливо проявляется мировоззренческая, а не только военно-специальная составляющая. Напомним: в 20-х годах ХХ века эту милютинскую интеллектуальную работу уже в Красной армии попытался возродить другой блистательный русский офицер А.Е. Снесарев, издав «Философию войны», «Введение в военную географию», ряд военно-статистических работ. Но преемственного продолжения не получилось.

Именно с подачи Милютина в Российской армии и на флоте обозначилась и укоренилась отечествоведческая традиция, появился такой предмет, как военное отечествоведение. В контексте этой работы будущий реформатор стремился воскресить «суворовский культ» в современной ему армии. Еще в 1839 году в «Отечественных записках» (№ 3 и 4) он напечатал примечательную статью «Суворов как полководец», а спустя 12 лет издал свой главный научный труд – классическое исследование об Итальянском походе Суворова под названием «История войны России с Францией в царствование Императора Павла I в 1799 году» (5 томов, несколько премий и наград, избрание в члены-корреспонденты Академии наук). В плане практического воплощения суворовских правил и принципов обучения и воспитания войск эту милютинскую работу продолжил Михаил Драгомиров.

В Крымской войне (1853–1856) Милютин не участвовал. В это время он работал в ряде учреждений и комиссий, в том числе в Комиссии о мерах защиты берегов Балтийского моря. В 1854 году проявивший себя в научном и административном отношениях полковник производится в генерал-майоры. В следующем году последовало назначение в свиту императора. Позже Милютин по предложению наместника Кавказа князя Александра Барятинского занял пост начальника главного штаба войск Кавказской армии. В переломном 1859 году он находился в войсках Чеченского отряда, лично участвовал в занятии аула Тандо, в овладении Гунибом и в пленении Шамиля. За заслуги следовали награды: ордена, чины генерал-лейтенанта и почти сразу же генерал-адъютанта, назначение помощником военного министра (1860), военным министром (1861).

ДВАДЦАТИЛЕТНЯЯ ЭПОХА

На долю Милютина выпала в буквальном смысле историческая задача. Предстояло заменить порочную «плацпарадную» военную систему на новую, отвечающую требованиям прогресса военного дела, тенденциям развития армий передовых европейских государств. И следует признать, что в целом эта сложная задача решалась им последовательно, эффективно, в соответствии со сложившимися у него научными представлениями, в либерально-просветительском духе (боевой же опыт, к сожалению, был несколько упущен).

В специальном докладе, оперативно подготовленном за два месяца, Милютин предложил Александру II: существенно снизить численность армии мирного времени за счет введения резервных войск и сокращения небоевого элемента; уменьшить срок общей службы для нижних чинов с 25 до 15 лет (6 в строю и 9 в запасе); децентрализовать военное управление, создав военные округа для гибкости и быстроты мобилизации, широкого проявления инициативы на всех уровнях начальствования; повысить качество офицерского корпуса, пересмотрев порядок чинопроизводства (выбор способных и лучших начальников) и изменив систему обучения-воспитания в военных училищах и кадетских корпусах; преобразовать военно-судную часть и весь быт армии, отменить жестокие и унизительные наказания и т.д.

Александр согласился с этими, как и последующими предложениями. Благодаря неизменной поддержке императора и в результате настойчивого систематического преобразовательного труда военному реформатору и его помощникам за двадцать лет удалось реализовать большинство своих замыслов.

6 августа 1864 года была введена военно-окружная система. Военное министерство (по новому штату в нем насчитывалось всего лишь 785 офицерских чинов) стало заниматься только общим руководством и контролем действий нижестоящих административных органов. В его составе появились Главный штаб и новые главные управления: артиллерийское, инженерное, интендантское, военно-медицинское и некоторые другие, а также управление иррегулярных войск. Была сформирована служба Генерального штаба. В списках «безштатного» Генерального штаба стали числится все офицеры, занимающие соответствующие (генштабовские) должности. Упразднены армии и корпуса (вскоре, правда, воссозданы), высшей тактической единицей в пехоте и кавалерии стала дивизия. Появились новые положения о военном министерстве и о полевом управлении войсками в военное время. Введено было деление войск на полевые, местные, а позднее и запасные.

Суть мер по децентрализации и усилению военного управления пояснил сам реформатор в статье «Военные реформы Александра II», опубликованной в первом томе «Вестника Европы» за 1882 год:

«В наше время более, чем прежде, требуется чрезвычайная быстрота в приготовлении армий к войне, что привыкли называть мобилизацией. Более, чем когда-либо, необходимы единство и стройность в заведовании и распоряжении разнородными элементами военной силы. Их объединение было тем необходимее, что во всех европейских государствах, в подражание Пруссии, военные силы развивались все более и более в громадных размерах и везде принимались меры, чтобы иметь возможность в самое короткое время мобилизовать все войска, то есть привести их в военное положение и сформировать армии там, где потребуется по соображениям стратегическим и политическим... Притом же среди глубокого мира нельзя предвидеть, с кем и при каких обстоятельствах вспыхнет война, где и в каком составе придется формировать армии... При надлежащем направлении в мирное время деятельности окружного штаба и других отделов управления война не застанет нас врасплох; каждый театр действий будет, насколько возможно, подготовлен заблаговременно...»

Пристальное внимание было обращено на перевооружение армии и флота более современным стрелковым и артиллерийским оружием, а также на боевую подготовку войск. Прекратилась одуряющая и совершенно бессмысленная шагистика, началось обучение войск тому, что нужно на войне. Вся система подготовки была направлена на боевое слаживание частей, выработку умений действовать применительно к местности и в любой обстановке. В учебные программы включаются проведение маневров, практических стрельб, развитие физических навыков и распространение грамотности среди нижних чинов. Усилилось воспитание именно боевых качеств на фоне осуществления мер по возвышению умственного и нравственного состояния войск.

Милютин полагал: «Совершенствование армии основано преимущественно на образовании единиц, ее составляющих, на развитии их природных способностей, не только физических, но и умственных... С представлением частным начальникам большей инициативы и с производством учений в условиях, наиболее отвечающих боевым требованиям, строевое совершенствование нашей армии должно упрочиться и вместо рутины, существовавшей до (Крымской) войны, в начальниках укоренится убеждение, что уставы составляют лишь основу для обучения войск...»

«К сожалению, государь, – отмечал Милютин впоследствии в своих «Воспоминаниях», – имея наклонность к поддержанию прежних традиций, хотя и радовался успехам войск в настоящем тактическом образовании, в то же время, однако ж, требовал и строгого соблюдения стройности и равнения на церемониальном марше, точного соблюдения на разводах, церковных парадах и других церемониях прежней мелочной формалистики».

Радикально менялся принцип комплектования войск. После многолетней разработки и многократных обсуждений 1 января 1874 года – и это главное! – вместо рекрутского набора вводилась всеобщая воинская повинность (которая давно уже существовала во Франции, Германии и других европейских государствах). «К священной обязанности защиты Отечества» в интересах усиления военной мощи привлекались теперь все сословия. Призывной возраст определялся в 21 год. Срок действительной службы уменьшался до 6 лет в пехоте и 7 лет на флоте. К 1878 году в пехоте он был доведен до 4 лет. Новый принцип комплектования позволял накапливать военно-обученный резерв, путем мобилизации вдвое и даже более увеличивать армию мирного времени (по штатам в ней должно было числиться 700 тыс. человек) в военный период.

В основу этой реформы, создающей кадровую армию, многократно увеличивающуюся в ходе мобилизации, заложены следующие две милютинские идеи. 1) «Поставить Русскую армию сколь можно в большую готовность к войне и вместе с тем подготовить средства для большего развития вооруженных сил России в соразмерности с современными громадными вооружениями других европейских государств». 2) «Проникнутая мыслью, что военная повинность не только не должна вредить развитию просвещения в нашем Отечестве, а, напротив, насколько возможно, способствовать его распространению и что установление с этой целью льгот для одних только вольноопределяющихся, подобно принятому за границей, было бы у нас совершенно недостаточно, так как мы стоим на сравнительно низшей ступени образования, Комиссия единогласно признала необходимым оградить интересы образования во всех его ступенях даже для лиц, поступающих в армию по жребию. С этой целью были допущены отсрочки до окончания образования и сокращение срока действительной службы, начиная от полугода (для лиц с высшим образованием) и до четырех лет (для окончивших курс в начальных училищах)».

Наконец-то были отменены позорящие русскую армию телесные наказания (шпицрутены, но розги для штрафников остались). Не сразу, но все же нижний чин стал рассматриваться не в категориях крепостного права, а как человек, воин-гражданин, сознательный боец, защитник Отечества. Министр гордился одухотворенностью солдат нового типа, которые в бою в случае необходимости «и без офицера сами знают, куда им броситься, рассуждают, оценивают положение, не ждут ни минуты».

Особое внимание было обращено на качество офицерского состава. Считая, что «достоинство армии всего больше зависит от хорошего выбора начальников на разные ступени служебной иерархии», Милютин постарался направить в новую армию знающих, получивших общее и специальное образование офицеров, выходящих не только из дворянского сословия. Главным источником комплектования офицерского состава стали военно-учебные заведения, а не войска. В дополнение к военным училищам в военных округах были учреждены юнкерские училища. Кадетские корпуса стали военными гимназиями.

Несмотря на поддержку государя, преобразования давались нелегко. Каждый серьезный шаг министра подвергался весьма основательной критике со стороны его противников и оппонентов (о чем подробнее скажем ниже), во главе которых находился герой Кавказа, бывший начальник Милютина, генерал-фельдмаршал князь Александр Барятинский. Примечательно, что именно по инициативе самого министра принципиально важные военные вопросы многократно обсуждались при участии не только заинтересованных лиц, но и общественности. В сопоставлении точек зрения отыскивались более или менее верные решения.

Это и неудивительно. Еще до официального начала своей преобразовательной деятельности Милютин содействовал началу издания журнала «Военный сборник», в котором публиковались принципиально важные статьи о военном строительстве и армейской жизни. Среди первых (1858) была классическая статья многолетнего соратника реформатора Николая Обручева «О вооруженной силе и ее устройстве». Позднее (1862) на страницах журнала появилась заметка без указания автора (не сам ли министр приложил руку?) с характерным названием «О пользе и важности гласности при обсуждении военно-административных вопросов». И полтора столетия спустя ее содержание не утратило актуальности:

«У нас в России, более чем где-либо, нужна гласность для обсуждения всех административных преднамерений и предполагаемых нововведений для того, чтобы обстоятельно знать, в какой мере всякое вводимое положение необходимо и может быть полезно для каждой части нашего огромного и в высшей степени разнообразного в разных своих частях Отечества... Теперь, более чем когда-либо, необходима усиленная деятельность со стороны всего нашего сословия, чтобы высказаться, в чем именно нуждается наша армия, чем и как может быть пополнено недостающее... Военное министерство, сколько мы знаем, всячески старается вызвать и поощрять подобного рода гласное обсуждение своих предположений. И нам кажется, что прямая польза нашей армии, вернейший залог к стройному гармоничному развитию ее учреждений, заключается в гласном обсуждении не только всех необходимых преобразований, но даже и в указании на существующие недостатки и несовершенства. Необходимо нужно только, чтобы как указание недостатков, так и предложение средств к их исправлению были заявляемы с полным знанием дела; а знание в деле военном может быть приобретено только полным посвящением себя этому делу и тщательным исследованием существующих положений и применения их на практике... Особенно гибельные последствия для службы и для общего дела может иметь устранение молодых людей от высказывания своего мнения. Не смея иметь своего суждения о чем бы то ни было, молодые люди делаются совершенно равнодушными к военной специальности и свои кипучие, требующие во что бы то ни стало деятельности молодые силы обратят на дела, которые не только бесполезны, но иногда и безнравственны».

С уверенностью можно утверждать, что именно в милютинскую эпоху армия умственно ожила, начала думать, а следовательно, во многом прогрессировать. Нововведения и личный пример министра в значительной мере способствовали развитию и расцвету русской военной мысли второй половины XIX – начала XX веков. Военная наука получила мощный позитивный импульс. Появились солидные работы о войне и вооруженных силах России, о военном искусстве, воспитании и обучении, нравственном и умственном развитии войск.

В результате этой обширной и гласной реформы, по праву именуемой милютинской, в России появилась массовая народная армия, в достаточной степени боеспособная и мобильная. В целом она выдержала испытания Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, добившись победы. Во время военных действий Милютин вместе с царем находился при новых (впервые отмобилизованных) войсках, смог даже существенно повлиять на успешный исход военных действий, настояв после первых неудач под Плевной на обязательном продолжении осады. Плевна пала (правда, цена – 32 тыс. погибших русских воинов). Государь наградил своего министра орденом Св. Георгия второй степени, а указом от 30 августа 1878 года возвел его в графское достоинство. Заслуги Милютина (создание новой армии, способной побеждать) также послужили основанием для присвоения ему в 1898 году по сути почетного звания генерал-фельдмаршала.

НЕ У ДЕЛ

Милютин всегда оставался настоящим офицером, мыслящим, честным, без боязни ответственности. Он действовал мужественно, без интриг, намеренно не замечал нападок и клеветы на себя лично и на любимое его детище. Увидев, что при Александре III реформы сворачиваются, не стал приспосабливаться и менять убеждения и подал прошение об отставке. 22 мая 1881 года без всяких уговоров и сожаления один из лучших военных министров России за всю ее историю был уволен и отстранен от любимого дела в самом расцвете сил. С тех пор до конца своей почти вековой жизни он практически безвыездно и невостребованно жил в своем имении в Крыму, размышлял, читал военную литературу, приводил в порядок дневники, писал воспоминания.

Русско-японская война 1904–1905 годов выявила все недостатки военной системы, носившей имя ее творца.

Все еще здравствующий и забытый всеми Милютин прервал свое многолетнее молчание. «Жалкая эта кампания», как и последовавшие за ней невразумительные реформы, возмутили его до глубины души. Собравшись (честь и долг обязывали), в 1909 году он составил последнюю в своей жизни докладную записку «Старческие размышления о современном положении военного дела в России», предложив вполне реалистическую программу восстановления военной мощи (публикация появилась только в 1912 году, уже после смерти автора, в «Известиях Императорской Николаевской Академии», № 30.)

В этой честной и глубокой работе бывший военный министр сетовал на неразумных своих последователей, которые свернули с истинного пути (им указанного), не учатся ни у истории, ни у признанных военных авторитетов, ни у передовых в военном отношении государств. Все преобразовательное, по его мнению, эти горе-реформаторы сводят к частным улучшениям, тогда как «положение России требует принятия крупных мер, общегосударственных и специально-военных...»

После изложения неотложных мероприятий по укреплению обороны Дальнего Востока и организации армии в целом престарелый генерал-фельдмаршал особо отмечал необходимость «значительного увеличения так называемых специальных родов оружия соразмерно с массою пехоты, большей специализации в службе каждого рода оружия». В заключении говорилось:

«Вообще позволяю себе высказать с прискорбием, что в технических применениях, как, например, в деле воздухоплавания, мы всегда далеко отставали и отстаем, а между тем в Европе технические изобретения все более и более оказывают могущественное влияние на все отрасли жизни, не исключая и военного дела... Соперники наши все более и более нас опережают и заранее заручаются одержанием над нами верха, когда наступит роковой час борьбы. Как ни тяжело набрасывать на бумагу такие мрачные размышления, нельзя, однако же, сознательно скрывать от себя действительность и успокаиваться на иллюзиях. Громадная наша матушка-Россия двигается вперед на два века позади передовых народов Западной Европы и едва ли когда-нибудь в будущем перегонит их. Выказывается это все более на уровне техническом и экономическом. До чего может дойти изобретательность специалистов по всем отраслям техники и коммерческая изворотливость – невозможно предсказать. Точно так же никто не возьмется предопределить и предел, до которого будущие изобретения окажут влияние на преобразование военного дела. Машина все более и более будет брать верх над мускульной силой человека. Есть ли что-либо невозможное, например, в том, что автомобили не только вполне заменят повозки в обозах, но проберутся даже в полевую артиллерию, а вместо полевых орудий с конской упряжью войдут в состязание на поле сражения подвижные бронированные батареи, и битва сухопутная уподобится битве морской. В теперешнее время такой фантазии не верится, но потомки наши, быть может, взглянут иначе».

НЕ ВСЕ ЛАДНО

Милютин не похож на Петра Великого, Потемкина, Суворова, Ермолова или Скобелева. Он не мог, подобно им, создавать победоносные войска, окрылять и лично вести их к победам. Он не был вождем. Зато обладал мощным интеллектом, прочными знаниями, был талантливым администратором, имел немалый боевой опыт. Совокупность этих качеств и факторов, покровительство и благоволение государя, двадцатилетнее пребывание на министерском посту позволили ему добиться кардинального переустройства российской вооруженной силы.

Но, как всякое большое дело, милютинская реформа не была свободна от ошибок и недостатков. Причем фатальных, как полагали некоторые прозорливые и опытные военные умы.

Так, противниками курса, которым вел армию Милютин, были известные военачальники Александр Барятинский, Ростислав Фадеев, Михаил Скобелев, Михаил Черняев. Последний прямо заявлял: «Реформы Милютина сгубили армию... Война неудачная может повести далеко...» Ростислав Фадеев (по отзыву Достоевского, «генерал-мыслитель»), пытаясь доказать свою правоту, выпустил несколько солидных печатных трудов, среди которых «Вооруженные силы России» и «Наш военный вопрос». Имели хождение и анонимные «Мысли об организации Русской Народной Армии», «О новой военной реформе с экономической точки зрения». Боевые военачальники не могли согласиться с тем, что в процессе «бездушного» бюрократического реформирования упразднено ядро, если не вся постоянная часть, самобытной русской военной системы – солдатская профессиональная армия петровско-суворовского типа с ее длительными сроками службы, опытом и искусством. Не нравилось им и то, что армия создается не столько для войны, сколько для мирно-военного времени. Сокрушитель Шамиля, «Божьей милостью солдат» фельдмаршал Барятинский писал государю: «Зачем учреждения военного времени истекают у нас из учреждений мирных? Так как армия существует для войны, то и выводы должны быть обратными... Боевой дух армии необходимо исчезнет, если административное начало, только содействующее, начнет преобладать над началом, составляющим честь и славу воинской службы».

Противники Милютина предлагали вполне здравые альтернативные меры: 1. Сохранить долгосрочную (солдатскую) боевую армию, усилить ее «охотниками» (добровольцами) и отборными частями, освободить от нестроевых функций и элементов. 2. На случай больших войн и решения вспомогательных задач заранее готовить обученное народное ополчение («земскую силу»). 3. Армия и в мирное время должна быть «военной», постоянно боеготовой. 4. Сохранить деление на армии и корпуса. 5. Вождем армии должен быть известный в обществе, заслуженный боевой генерал. 6. Военному министру не обязательно обладать «солдатскими» качествами, он призван решать административные и хозяйственные вопросы, заниматься снабжением армии. 6. Важно, чтобы военная система представляла собой «живой организм» с духом и душой, а не мертвую окаменелость.

Критика системы «вооруженного народа» продолжалась и в ХХ веке, после череды военных и социальных катастроф. Она звучала в том же духе (отказаться пока не поздно от принципа всеобщей воинской обязанности как главного в комплектовании войск, перейти к системе «малой» профессиональной армии, резерва и подготовленного народного ополчения и т.д.).

Михаил Меньшиков, один из крупнейших русских публицистов, бывший в молодости флотским офицером, писал после Русско-японской войны:

«Милютинская, либерально-чиновничья, книжно-канцелярская система развенчала Россию и угрожает погубить ее... Никакая страна более нашей Родины не нуждается теперь в наилучшей армии: со всех сторон нас сторожат бури и, может быть, скоро народу нашему отстаивать свою жизнь и честь. Теперь выходит такая нелепость: государство содержит и обучает большинство негодных солдат, которые неспособны к войне и никогда не будут способны. Всеобщая повинность превращает армию в милицию, в сборище вооруженных обывателей. Самые жизненные интересы требуют присутствия в стране постоянной вооруженной силы, как было в старые времена, людей с истинным военным призванием, небольшой, но надежной дружины, которая, как центральная башня крепости, была бы последней опорой народной. Кроме общей повинности, которая в состоянии дать плохих подмастерьев военного ремесла, необходима система, которая давала бы мастеров его».

В начале 1930-х годов, уже в эмиграции, негативную оценку преобразованиям Милютина дал самый необычный, искрометно-талантливый наш военный писатель Антон Керсновский. В своей блистательной «Истории Русской Армии» он отмечал:

«Положительные результаты милютинских реформ были видны немедленно (и создали ему ореол «благодетельного гения» Русской армии). Отрицательные результаты выявились лишь постепенно, десятилетия спустя, и с полной отчетливостью сказались уже по уходе Милютина. Военно-окружная система внесла разнобой в подготовку войск... Положение 1868 года вносило в полевое управление войск хаос импровизации, узаконивало «отрядную систему». Однако все эти недочеты бледнеют перед главным и основным пороком деятельности Милютина – угашением воинского духа. Милютин бюрократизировал всю Русскую армию сверху донизу. Во всех уставах и положениях он провел преобладание штабного (с канцелярским уклоном) элемента над строевым... Военному организму был привит невоенный дух. Это катастрофическое снижение духа, моральное оскудение бюрократизированной армии не успело сказаться в ощутительной степени в 1877–1878 годах, но приняло грозные размеры в 1904–1905-м, катастрофические – в 1914–1917 годах.

Керсновскому принадлежит и самая оригинальная, но, думается, по сути верная характеристика самого реформатора, которая может служить ключом к пониманию проблемы: «Человек в высшей степени просвещенный, гуманный и образованный, ген. Д.А. Милютин обладал выдающимися административными способностями┘ Воспитанник частного гражданского пансиона и Московского университета, он, имя военный ум, не имел военной души, военного сердца, строевой жилки┘ Ему не удалось стать вторым Румянцевым, а сообщенный им Русской армии «нестроевой» уклад не принес ей счастья».

Поражение России в Крымской войне 1853-1856 гг., продемонстрировавшее миру ее политическую, экономическую и военную слабость, явилось следствием кризиса всей существующей общественно-политической системы государства и послужило своеобразным мощным толчком к осуществлению в стране ряда преобразований, в том числе и в области военного строительства.

Международный престиж страны был подорван, а после заключения Парижского мирного договора она не только перестала играть доминирующую роль в европейских делах, но и оказалась фактически в полной политической изоляции.

Запрещение России иметь военный флот и базы на Черном море делало практически беззащитными ее южные рубежи перед лицом продолжавшей расширяться экспансии западноевропейских держав, и в первую очередь Великобритании, на Ближнем и Среднем Востоке. Немалую опасность для России представляла и Пруссия, стремившаяся в тот период к созданию у ее западных границ мощного милитаристского государства — Германской империи. Все это, а также отчетливо наметившаяся уже к этому времени в Европе тенденция к созданию относительно устойчивых военных коалиций, с неизбежностью ведущая к нарастанию угрозы возникновения новой войны, а вместе с тем, что закономерно, и к дальнейшему росту численности армий, увеличению вооружений крупнейших европейских государств, всемерному развитию ими военной техники, требовало от российского правительства незамедлительного укрепления вооруженных сил, организация и боеспособность которых обнаружили в ходе Крымской войны свою, мягко говоря, несостоятельность.

Эта война безжалостно обнажила все пороки сложившейся в России в царствование Николая I военной системы, и прежде всего в устройстве ее вооруженных сил. Обнаружилось явное несоответствие существовавшей еще с петровских времен рекрутской системы их комплектования с необходимостью иметь в случае войны массовую армию, что обусловливалось отсутствием в стране достаточного количества обученных в военном отношении резервов. Устаревшими оказались организационная структура армии, система управления ею и, особенно, ручное стрелковое и артиллерийское вооружение, которое далеко не соответствовало уровню военно-технического прогресса не только в Европе, но и в самой России. Что касается флота, то он состоял в основном из устаревших парусных кораблей.

Военные действия выявили отсталость тактики русских войск, которую они применяли на полях сражений, от требований времени, их низкую боевую подготовку, что, в свою очередь, свидетельствовало о царившей в официальных взглядах рутине и непригодности всей системы обучения частей и соединений. Солдата, по словам Е.В. Тарле, «учили совсем ненужным и нелепым приемам и готовили к парадам и смотрам, а не к войне. Кроме того, армию систематически обворовывали, и это обстоятельство стояло в теснейшей связи с общим для всех ведомств в России неслыханным разгулом хищничества, принимавшего постепенно совсем уж сказочные размеры». И, наконец, одним из наиболее слабых мест Российской армии, губившим ее, как показал опыт войны, являлся низкий профессионализм, неподготовленность значительной части командного состава, особенно высшего. И в этом нет ничего удивительного, поскольку по свидетельству все того же академика Тарле наука в армии, даже чисто военная, была почти официально объявлена предметом решительно «сверхкомплектным», ненужным. Основанная в Петербурге в 1832 г. по инициативе генерала А.А. Жомини Императорская военная академия влачила к концу царствования Николая I поистине жалкое существование.

В целом ход и исход войны наглядно показали, что за пышным фасадом и громадным военным престижем Российской империи ничего по сути дела не стояло, она оказалась значительно слабее, чем тогда представлялось даже недоброжелательным взорам соперников и врагов. Разумеется, такое состояние вооруженных сил не могло удовлетворять царское самодержавие, которому нужна была сильная армия, способная обеспечивать и успешное проведение самостоятельной внешней политики, и надежное подавление нараставшего революционного движения в стране.

Необходимо отметить, что существовавшая в России военная система и в период Крымской войны, и первые послевоенные годы подвергалась достаточно суровой критике, причем как со стороны военных и некоторых государственных деятелей, так и со стороны общественности. Форма критики была различной: от подачи докладных записок на «высочайшее имя» с анализом состояния дел в армии и предложениями по их улучшению до публикаций, порой уничижительного для вооруженных сил и их руководителей характера, в открытой печати. В результате правительство вынуждено было предпринимать определенные меры по устранению выявленных в военном ведомстве недостатков, однако все они, как правило, отличались нерешительностью, носили ограниченный, паллиативный характер и не могли сколько-нибудь ощутимо повлиять на давно назревшее укрепление вооруженных сил в целом.

Положение усугублялось еще и тем, что всякого рода кардинальные «новшества» в области военного переустройства не находили должного понимания и поддержки со стороны официальных военных кругов, и прежде всего военных министров генерала от кавалерии и генерал-адъютанта князя В.А. Долгорукова, а затем и генерала от артиллерии Н.О. Сухозанета 2-го — сторонников сохранения в армии старых «николаевских» порядков.

Задача — разработать план реорганизации всех элементов сухопутной армии и системы управления ею и претворить его в жизнь.

В ноябре 1861 г. на пост военного министра был назначен — высокообразованный генерал, человек с большими административными способностями, либерал по убеждениям, последовательный противник существовавших в стране военных порядков и активный сторонник таких преобразований в армии, объективный смысл которых способствовал бы приспособлению ее к новым историческим условиям. В своем известном дневнике он, в частности писал: «Говоря совершенно откровенно, и я, как большая часть современного молодого поколения, не сочувствовал тогдашнему режиму, в основании которого лежали административный произвол, полицейский гнет, строгий формализм… Даже в деле военном, которым император занимался с таким страстным увлечением, …гонялись за существенным благоустройством войска, не за приспособлением его к боевому назначению, а за внешней только стройностью, за блестящим видом на парадах, педантичным соблюдением бесчисленных мелочных формальностей, притупляющих человеческий рассудок и убивающих истинный воинский дух».

Д.А. Милютин внес большой вклад в укрепление военно-сухопутных сил и боевой мощи Российского государства. Проведенная под его руководством в 1860-1870-х гг. военная реформа, вошедшая в историю под названием милютинской, явилась крупнейшим после реформ Петра I преобразованием всей военной системы страны.

Назначая Д.А. Милютина на должность военного министра, Александр II поставил перед ним задачу разработать план реорганизации всех элементов как собственно сухопутной армии, так и системы управления ею и претворить его в жизнь. При этом целью военной реформы ставилось: превратить русскую армию в массовую с большим обученным резервом, оснащенную современными средствами вооруженной борьбы силу, сделав ее надежной опорой и защитой государства.

Главная сложность при решении этой задачи вытекала из необходимости руководствоваться, с одной стороны, стремлением повысить боеспособность армии, а с другой — максимально сократить военные расходы государства. Разрешить это противоречие было возможно лишь при условии создания такой военной системы, которая позволяла бы содержать в мирное время относительно небольшую, но хорошо технически оснащенную армию и вместе с тем иметь наготове (в запасе и резерве) обученные и обеспеченные всем необходимым силы для резкого увеличения ее численности в случае войны.

15 января 1862 г. Д.А. Милютин представил Александру II свой знаменитый «Всеподданнейший доклад», который императором был одобрен и послужил основой для всех будущих преобразований по военному ведомству, явившись, по сути, общей программой военной реформы 1860-1870 гг.

Коренные преобразования, намеченные программой, затрагивали практически все стороны жизни и деятельности сухопутных вооруженных сил: их численность, организационную структуру, комплектование и порядок прохождения службы, центральное, местное, строевое и полевое управление, вооружение, материальное обеспечение, подготовку офицерского корпуса, обучение и воспитание войск, военно-судную, санитарную части и пр. При этом все мероприятия увязывались между собой, а их всесторонняя проработка и реализация предусматривали многолетнюю, поэтапную и, что немаловажно, постепенную и осмотрительную, по мере роста экономических возможностей деятельность Военного министерства. Деятельность эта, при множестве поставленных для разрешения проблем, потребовала основательного пересмотра общего военного законодательства, в чем приняли участие все департаменты и управления Военного министерства, других ведомств в лице своих представителей. Для детальной разработки преобразований в министерстве был образован специальный орган - «Особое совещание» под председательством военного министра, собиравшееся почти ежедневно. Обсуждение отдельных, наиболее важных вопросов реформирования осуществлялось в создаваемых по мере надобности особых комиссиях, в состав которых включались генералы, офицеры и чиновники, «специально знакомые с делом».

Подготовленные в ходе работы комиссий и «Особого совещания» материалы рассылались на рассмотрение войсковым начальникам, другим компетентным лицам и учреждениям. Окончательная обработка всех новых проектов, штатов, инструкций и т.п. осуществлялась Военно-кодификационной комиссией, преобразованной в 1867 г. в Главный военно-кодификационный комитет.

Отдельные документы, касавшиеся военной реформы, публиковались в военной периодической печати того времени и активно обсуждались на страницах всей российской прессы.

Одной из первоочередных задач было переустройство системы военного управления в целях устранения ее основного недостатка — чрезмерной централизации. Важнейшими мероприятиями в этой области явились: создание местных органов в виде военно-окружных управлений (в 1864 г. территория России была разделена на 10 военных округов, а в 1867 г. их число возросло до 15); реорганизация центральных военно-управленческих органов, и прежде всего Военного министерства; упрощение делопроизводства.

Процесс реорганизации Военного министерства длился с 1862 по 1868 г., причем наиболее значимые его преобразования осуществлялись в полной зависимости от результатов проведения военно-окружной реформы, с учетом как позитивного, так и негативного опыта практического внедрения и применения этой новой системы местного военного управления на территории империи (полное введение в действие этой системы было завешено к началу 1866 г.).

1 января 1869 г. было издано высочайше утвержденное Положение о Военном министерстве, определившее его новую структуру, а также права и обязанности, как в целом министерства, так и его организационно-штатных подразделений. В соответствии с ним Военное министерство стало состоять не из департаментов, а из семи главных управлений и ряда других военно-управленческих структур, как то Императорская Главная квартира, Военный совет, Главный военный суд, канцелярия и т.д.

Права военного министра были значительно расширены, сокращены штат офицеров и чиновников, а также бюрократическая переписка. В ведении Военного министерства остались определение общего направления и главный контроль действий всех нижестоящих административных органов, а военно-окружных управлений — вся исполнительная часть.

В общем русле преобразований в военном ведомстве претерпел в 1860-е гг. реорганизацию и вспомогательный орган центрального военного управления и высшего командования — Генеральный штаб. В 1863 г. департамент Генерального штаба был преобразован в Главное управление Генерального штаба, которое в конце 1865 г. сливается с Инспекторским департаментом в одно учреждение под названием Главный штаб (в составе Военного министерства). На этот штаб в соответствии с Положением о Военном министерстве (1869 г.) было возложено решение всех вопросов, связанных с руководством военно-сухопутными силами империи в мирное время, подготовкой их к войне.

Изменения были внесены и в строевое, а также в полевое управление. В мирное время упразднено деление сухопутных войск на армии и корпуса, и высшей организационно-тактической единицей в пехоте и кавалерии стала дивизия, в артиллерии и инженерных войсках - бригада, произведен существенный пересмотр их штатов, введены новые.

В 1868 г. было издано новое Положение о полевом управлении войск в военное время, устранившее многие недостатки, содержавшиеся в прежнем Уставе для управления армиями… 1846 г. Им, в частности, предусматривалось с началом военных действий создавать из войск, предназначенных для развертывания на театре войны, одну или несколько армий во главе с главнокомандующими. Новое Положение уточняло функции главкома, освобождало его от второстепенных административных обязанностей, предоставляло главнокомандующему право вести военные действия по своему усмотрению, сообразуясь лишь с утвержденным общим планом, упрощало структуру полевого управления армии, расширяло его функции и т.д.

В 1867 г. была проведена реформа в военно-правовой сфере, нашедшая отражение во вновь введенных Дисциплинарном уставе, Уставе внутренней службы. Уставы провозглашали охрану чести и достоинства солдата. Основы военно-судебного дела излагались в Военно-судебном уставе и «воинском уставе о наказаниях», вводивших буржуазные принципы военного судоустройства и судопроизводства. Отменялись телесные наказания.

С середины 1860-х гг. осуществлялось реформирование военно-учебных заведений России в целях не только улучшения качества подготовки офицерских кадров, но и увеличения их количества. В ходе преобразований кадетские корпуса преобразовывались в военные гимназии, расширялась сеть военных училищ с двух- или трехгодичным сроком обучения. Для подготовки офицеров из лиц, не имевших среднего образования, с 1864 г. стали создаваться юнкерские училища. В военных академиях большое внимание начали уделять практической подготовке военных специалистов.

Реформировалась боевая подготовка войск, в которой также особое внимание уделялось практической стороне, т.е. тому, что необходимо на войне, особенно стрельбе. Введена физическая подготовка. Разработан ряд новых уставов и наставлений, учебных пособий, учитывавших опыт прошедшей войны, изменения, произошедшие как в тактике, так и в средствах вооруженной борьбы. В ходе реформ было осуществлено перевооружение войск: с 1867 г. артиллерийский парк заменялся новыми нарезными, заряжающимися с казны орудиями, в 1868 и 1870 гг. приняты на вооружение более совершенные винтовки Бердана № 1 и № 2 для пехоты, кавалерии и казачьих войск.

В целях централизации руководства флотом в июне 1867 г. введено Положение об управлении Морским ведомством, создан корабельностроительный технический комитет. Реформировалась система подготовки кадров для флота, его комплектования и боевого обучения. В 1876 г. была принята принципиально новая кораблестроительная программа, предусматривавшая создание броненосного парового флота. На вооружение принимались новые образцы артиллерийского, минного и торпедного оружия.

Существенной реорганизации в 1870-1871 гг. подверглись санитарно-госпитальные части, получившие четкую структуру: постоянные военные госпитали и санитарные части, военно-врачебные заведения военного времени. Преобразовались и хозяйственные службы, находившиеся в частях, другие органы снабжения. Улучшались питание и обмундирование солдат, в целом их быт и условия службы, в т.ч. и положение офицерского состава.

И наконец, актом, завершающим в основном, как считается, милютинские реформы, является принятие 1 января 1870 г. Устава о всесословной воинской повинности, отменившего рекрутские наборы. В нем говорилось, что защита престола и Отечества есть священная обязанность каждого русского подданного, и что все мужское население, достигшее 21 года, без различия сословий, подлежит воинской повинности. Часть призывников зачислялись на действительную службу с переводом затем в запас армии и в ополчение, другая - сразу в ополчение. Это решалось жеребьевкой. Лица, по жребию не попавшие в постоянные войска, зачислялись в ополчение (до 40-летнего возраста) и призывались лишь в военное время.

Для сухопутных войск устанавливался 6-летний срок пребывания на действительной службе и до 9 лет в запасе, на флоте - соответственно 7 лет и 3 года. Отслужившие эти сроки зачислялись в ополчение. Это давало возможность обеспечить планомерное пополнение вооруженных сил в мирное и военное время, позволяло развернуть массовую армию в случае войны.

Таким образом, военная реформа 1860-1870 гг. в той или иной мере затронула все стороны военной системы России, обновив во многом весь армейский организм. В результате ее проведения русская армия превратилась в отвечавшую требованиям своего времени армию буржуазного типа, по боеспособности, мало в чем уступавшую армиям других европейских держав.

Из воспоминаний Д.А. Милютина.

Дела Военного министерства в 1863 году

Обстоятельства 1863 года требовали от Военного министерства наибольшего напряжения деятельности. Вспыхнувший в самом начале года польский мятеж и последовавшие за ним политические усложнения не только не остановили хода начатых в военном ведомстве обширных преобразований и улучшений, но, напротив того, ускорили осуществление многих предположений. С одной стороны, необходимо было принять решительные меры к развитию наших боевых сил, что дало возможность неотлагательно применить предположенные изменения в устройстве и организации войск; с другой стороны — та же польская смута доставила положительное, фактическое подтверждение целесообразности и даже необходимости вновь вводимой военно-окружной системы военного управления; наконец, и в отношении материальных нужд армии усовершенствование технических специальностей, удовлетворение которых откладывалось с года на год ради финансовых затруднений, удалось нам исполнить многое, что при обыкновенном ходе дел отсрочивалось бы еще на многие годы.

Постараюсь, сколь можно в кратком очерке обозреть, что было сделано Военным министерством в течение года. Начну с главной из представших многочисленных и крупных задач: развития наших вооруженных сил и перемен в их организации. <…>

По военно-судной части в 1863 году сделан значительный шаг вперед. Объявленная 17 апреля отмена телесных наказаний, хотя и не полная, обставленная разными ограничениями, произвела общий переворот во всей системе нашего военно-уголовного и дисциплинарного законодательства. Вследствие этого капитального акта необходимо было переделать существовавший воинский устав о наказаниях и Положение о дисциплинарных взысканиях. Первый труд, подготовленный секретарем Капгером и внесенный уже в соединенное присутствие Военного и Морского генерал-аудиториатов, требовал нового пересмотра. Разработка Положения о дисциплинарных взысканиях, возложенная на особую комиссию под председательством предместника моего генерала Сухозанета, также затормозилась возникшим в комиссии разногласием по существеннейшим, основным пунктам, так что оказалось необходимым предварительно представить означенные спорные вопросы непосредственно на Высочайшее разрешение. Только по получении в марте 1863 года Высочайших указаний, комиссия докончила работу, которая и получила затем обычный ход законодательным порядком, т.е. в соединенное присутствие Военного и Морского генерал-аудиториатов, a 6 июля последовало Высочайшее утверждение нового Положения.

Кроме отмены телесных наказаний для нижних чинов 1-го разряда (не штрафованных), 1863 году принадлежит другая еще знаменательная мера — учреждение «суда общества офицеров». Учреждение это, принятое не очень сочувственно известной частью старых служак, сжившихся с суровыми порядками и нравами прежних времен, имело, однако же, благотворное влияние на нравственный быт наших офицеров. Если при низком еще уровне армейского офицерского общества и могли быть на первое время опасения каких-либо неправильностей в пользовании предоставленным правом, то подобные случаи, по всем вероятиям, очень редкие, должны были вознаградиться в общей сложности очищением армии от значительного числа попавших в нее личностей, хотя и не преступных перед формальным законом, но недостойных офицерского звания.

Новые идеи, которые я старался проводить как в устройстве военно-судной части, так и вообще во всем, что имеет прямое влияние на нравственную сторону офицерского общества и солдат, встречали много противников и создавали мне немало врагов. Меня упрекали в либеральном направлении и даже пробовали заподозрить меня в глазах Государя в затаенных революционных замыслах. Старые командиры, привыкшие с молодых лет к грубому обращению с офицерами, к употреблению ругательных слов даже перед фронтом, к собственноручной расправе с солдатами, к палкам и розгам, — не могли понять, как можно без всего этого поддержать в войсках дисциплину. Даже люди образованные, благовоспитанные полагали, что отмена телесных наказаний в войсках должна неизбежно уронить дисциплину и повести к распущенности. Так, например, граф Берг, в письме от 27 декабря 1863 года, писал мне, что замечая большое число пьяных солдат, он получал от полковых командиров оправдание, что пьянство увеличилось со времени отмены телесных наказаний. Граф Берг высказывал и свое опасение: не преждевременно ли сделано это распоряжение. «Пьяницы не боятся телесных наказаний и склонны быть особенно наглыми в своих ответах. Не слишком ли мы торопимся отменить телесные кары и наказания? Что вы слышите по этому поводу из других армий и армейских корпусов? Я не скрываю от вас затруднений, в которых находятся командиры полков...» (фр.). В ответ на это замечание я писал графу Бергу 2 января 1864 года: «Министерство отовсюду получает довольно разные мнения по этому вопросу; но большинство командиров и особенно те из них, кто является наиболее разумным и заботливым, не испытывает никаких трудностей при поддержании дисциплины и хорошего управления солдатами; совсем наоборот, следуя фактам, они отмечают колоссальный подъем солдатского духа главным образом тогда, когда с ними больше не обращаются, как с животными». <…>

По моему убеждению, одной из главных задач, предстоявших Военному министерству, было поднятие нравственного уровня нашей армии, как относительно нижних чинов, так и офицеров. К достижению этой цели следовало идти неуклонно, не обращая внимания на ворчание и злобные нападки наших, так называемых, консерваторов. С упразднением крепостного права и отменой (хотя и неполной) телесных наказаний для народа, не было уже прежних препятствий к тому, чтобы облагородить и звание солдата, внушить ему известное чувство достоинства и сознательное отношение к своему долгу. Немыслимо было оставить розги и палки для солдата, когда он был освобожден от них в первобытном своем крестьянском состоянии. Притом же можно было уже в это время предусматривать, что рано или поздно солдатское звание не будет исключительным уделом «черного» народа, «податного». Рекрутские наборы 1863 года дали армии, сравнительно с прежними (до 1856 года), людей, заметно более развитых, понятливых и способных к тому роду образования, который требуется от солдата при современном состоянии военного дела.

Немалых трудов стоило внушить строевому начальству необходимость индивидуального развития солдата. Обучение его грамоте и некоторым знаниям, нужным в его быту, принялось не вдруг, а вследствие многолетних настояний. Военные действия в 1863 году против мятежных шаек выказали на опыте результаты принятой новой системы обучения солдат. Сметливость их, лучшая стрельба, развитие телесное — дали нашим малым отрядам сильный перевес над повстанцами в действиях малой войны. Самые упорные противники всяких нововведений должны были признать этот наглядный результат. <…>

Тогдашняя служба в армии была так непривлекательна, что несмотря на легкий доступ к офицерскому званию, число желающих поступать в военную службу с каждым годом уменьшалось, так что во всех почти войсках был большой недостаток в офицерах. Насколько в прежние времена военный мундир пользовался в обществе почетом и казался для молодежи привлекательным, настолько теперь выказывалось какое-то пренебрежение ко всему военному. Молодые офицеры чуть не стыдились своего мундира; они как будто старались очистить себя в глазах общества, либеральничая и относясь презрительно к своей службе.

Польский мятеж и толки о готовящейся войне произвели благоприятный переворот в духе нашего офицерства. Возбужденное в самом обществе чувство патриотизма вытеснило ребяческие бредни политические. Оставалось только рядом последовательных мер улучшить по возможности материальный быт офицеров и дать полезное направление их занятиям. В последнем этом отношении чувствовалась крайняя необходимость восполнить хотя сколько-нибудь отсутствие в них специального военного образования, а для этого и положено было ввести практические занятия по тактике: в зимнее время — посредством письменных задач, а в летнее — в виде полевых поездок и решения задач в поле. Занятия этого рода могли привиться в войсках не вдруг, в особенности потому, что сами командиры и штаб-офицеры были еще слабее в познаниях, чем молодые офицеры. <…>

Приказом 16 сентября объявлены Положение, Штаты и табели вновь учреждавшихся военных училищ. Из них одно, получившее название «Первого, Павловского» (вследствие желания Государя сохранить наименование прежнего Павловского кадетского корпуса), помещено в обширном здании 1-го кадетского корпуса. Прежнее Константиновское училище, получившее прибавочное название «второго», осталось в своем помещении у Обухова моста, где в прежнее время помещался Павловский кадетский корпус (перемещенный на Петербургскую сторону, в прежнее здание Дворянского полка). Наконец, в Москве учреждено вновь Третье Александровское военное училище, в здании у Арбатских ворот, где до того помещался Александровский сиротский кадетский корпус (некогда дом графа Апраксина). Все три военных училища открыты с началом учебного 1863-1864 года, на основании нового Положения и Штатов. В учебных программах училищ преобладали военные науки; вся обстановка получила строго военный, строевой характер.

Напротив того, кадетские корпуса должны были постепенно преобразоваться в «военные гимназии» с характером заведений общеобразовательных и воспитательных.

Военные училища были поставлены на такой уровень, что поступление в них обусловливалось предварительным образованием в размерах полного гимназического курса. Поэтому заведения эти не могли давать достаточно офицеров для пополнения всей армии; необходимо было устроить другого рода рассадники для массы офицеров, довольствуясь гораздо низшим уровнем образования, как приготовительного, общего, так и специально-военного. С этой целью выработан был особой комиссией при Инспекторском департаменте особый тип заведений под названием «юнкерских училищ»: пехотных, кавалерийских и казачьих. Училища эти должны были постепенно открываться во всех военных округах и пополняться полковыми юнкерами. С учреждением этих училищ открывалась возможность постановить общим правилом — производить в офицеры не иначе, как по выдержании выпускного экзамена этих училищ. Такой мерой установилась на будущее время низшая норма общего и военного образования всей массы офицеров нашей армии.

Начатая военным министром Дмитрием Милютиным реформа должна была дать России одну из лучших армий в мире. И эта задача была выполнена, несмотря на экономические проблемы и отставание в развитии промышленности. Первым экзаменом для новых Вооруженных сил России стала Русско-турецкая война 1877-1878 годов.

От мушкета к винтовке

Помимо реформ организации и системы военного обучения, правительство активно занималось модернизацией армии. Важной частью военных реформ стало перевооружение, идущее очень быстрыми темпами. К 1859 году вся армия получила нарезные ружья, а в 1860-м на вооружение была принята 4-фунтовая дульнозарядная нарезная пушка на железном лафете. К 1862 году как раз закончился второй мораторий на рекрутские призывы. Армия сократилась до 800 тысяч. Стрелковое оружие было вначале модернизировано дульнозарядной винтовкой уменьшенного калибра 6 линий. В 1856 году она поступила на вооружение под названием «6-линейная нарезная винтовка». Однако время требовало перехода к казнозарядным образцам, поэтому работа велась непрестанно. Уже в 1866 году была принята на вооружение казнозарядная капсюльная винтовка Терри-Нормана. А в 1867 году - игольчатая винтовка Карле. Система Карле переделывалась из дульнозарядной винтовки образца 1856 года, что позволило сэкономить большие средства на перевооружение.

В 1869 году пришлось снова перевооружать армию и флот, на этот раз винтовками системы Крнка и Баранова под патрон центрального воспламенения с капсюлем. Именно с винтовками Крнка русская армия воевала с турками в 1877-1878 годах. В 1868-м также на вооружение была принята винтовка Бердана №1, а в 1870-м в армию начала поступать скорострельная малокалиберная винтовка Бердана №2, модифицированная русскими конструкторами. Она оказалась очень удачной, ею в первую очередь вооружали гвардию, гренадерские полки и драгун. Эта винтовка использовалась в России, а затем и в СССР вплоть до 30-х годов ХХ века.

После Австро-прусской войны 1866 года, показавшей усиливающуюся роль пушек на поле боя, началась модернизация артиллерии. Сначала была принята «система 1867 года» - казнозарядные 4- и 9-фунтовые нарезные орудия. В следующем году ввели железные лафеты. Новые снаряды цилиндрической формы отличались лучшей баллистикой и обеспечивали лучшую обтюрацию, что существенно увеличило дальность стрельбы. Система 1867 года хорошо зарекомендовала себя в Русско-турецкой войне. В 1876-м были установлены три типа снарядов для артиллерии: фугас, шрапнель и картечь. В 1874-м армия была оснащена передовыми на то время скорострельными картечницами Гатлинга.

Новый набор

Дольше всего готовилась реформа комплектования армии. Новый «Устав о воинской повинности» был опубликован в 1874 году. Он начинался со слов, которые в той или иной форме повторялись во всех узаконениях о воинской службе вплоть до наших дней: «Защита престола и Отечества есть священная обязанность каждого русского подданного». Призыву подлежало все население империи мужского пола, без различия состояний. В отличие от многих других стран, было запрещено избегать службы, выставляя вместо себя другого человека, нанятого за деньги. Призывной возраст - 20 лет. Поскольку демографические ресурсы России были очень велики, ежегодно призывалось около 20 процентов потенциальных призывников, остальные зачислялись в ополчение и вставали в строй только в случае войны.

Вооруженные силы государства формировались из сухопутных войск и морских сил. Сухопутные войска подразделялись на регулярную армию и ополчение. У флота также были регулярные части и запас. Срок службы - 6 лет в строю и 9 лет в запасе, для флота - 7 лет и 3 года (что было связано, с одной стороны, с необходимостью тратить больше времени на подготовку моряка, а с другой - было следствием более быстрого устаревания знаний и навыков, полученных на службе, в связи с быстрой модернизацией флота в последней четверти XIX века). Призывники, имеющие образование, служили меньше: с высшим - полгода, со средним - 1,5 года, с начальным - 4 года. Студенты высших учебных заведениях получали отсрочку от призыва до завершения образования. Слаборазвитые и кочевые народы национальных окраин, а также священнослужители, врачи и учителя в армию не призывались.

Воинская повинность позволила наконец сократить численность армии мирного времени и при этом получить хорошо подготовленные воинские резервы на случай развертывания армии во время войны. Большим успехом можно считать то, что уже через 3 года, в 1877-м, при численности армии мирного времени в 722 тысячи в запасе находились и могли быть призваны целых 752 тысячи человек. Такой возможности к быстрой мобилизации обученного запаса русская армия до этого не имела. Это было меньше необходимой, по мнению Милютина, численности в 1 миллион 170 тысяч, но надо помнить, с какой скоростью у России возник такой мобилизационный потенциал.

Тем не менее военный историк А. Керсновский жестко критиковал милютинскую реформу военного призыва: «…Не может не поразить огромный размер льгот по образованию. Введя эти льготы, Милютин преследовал цель содействовать народному образованию - цель, конечно, благую. Однако при этой системе наиболее ценный в интеллектуальном отношении элемент хуже всего был использован (...). Заимствовав от пруссаков форму идеи, Милютин не заимствовал ее духа. В Германии (а затем и во Франции) никто не имел права занимать казенной должности, и даже выборной, не имея чина или звания офицера или унтер-офицера запаса. (…) У нас поступили наоборот - никакого законодательства на этот счет не существовало, на связь армии с обществом не было обращено никакого внимания. (…) Милютинская децентрализация скоро стала сказываться отрицательным образом. Штабы округов, которым приходилось ведать зачастую 8 и 10 дивизиями пехоты и 2-4 - кавалерии, оказались перегруженными работой. Должность бригадного [командира] тоже оказалась далеко не такой лишней, как то думали вначале, в 1873 году ее пришлось восстановить, а в 1874 году восстановлен Гвардейский корпус».

Эту критику следует признать совершенно справедливой. Милютина многие современники небезосновательно считали «недостаточно военным», больше ученым, чем кадровым офицером. В Германии вся интеллектуальная часть общества служила в армии, где проникалась идеями прусского национализма, в России же после реформы Милютина значительная часть образованного сословия избегала службы и все сильнее увлекалась идеями нигилизма, революции и пренебрежения к своему отечеству. Около 48 процентов мужчин, годных к службе, получали освобождение в мирное время, и 24 процента - в военное время.

Новая форма

Важной частью реформ, хотя это больше заслуга императора Александра II, чем военного министра, было изменение военной формы. Внимание императора к деталям военной формы вызывало иронию у современников. Среди студентов тогда ходило стихотворение А. Шишкова, написанное еще в 1827 году, но переделанное на новый лад:

«Когда мятежные народы,
Наскуча властью роковой,
С кинжалом злобы и мольбой
Искали бедственной свободы,
Им царь сказал: «Мои сыны,
Законы будут вам даны,
Я возвращу вам дни златые
Благословенной старины».
И обновленная Россия
Надела красные штаны».

Действительно, по примеру французских войск - тогдашних законодателей моды в Европе, русские генералы получили красные рейтузы с золотыми лампасами, сделавшие форму очень яркой и красочной. В 1855-1856 годах была отменена устаревшая фрачная форма и введен новый покрой мундира - полукафтан. Офицеры обрели галунные погоны, носившиеся повседневно, а эполеты оставили для парадной формы. Офицерский пояс-шарф был упрощен.

В 1857 году заметно облегчили и уменьшили кивер. Генералам и офицерам полагалась двубортная шинель - легче, проще и дешевле, чем прежняя «александровская» шинель с пелериной. Сильно изменилась форма кавалерии: кирасирские полки переодели в новый мундир прусского образца, уланы сменили покрой куртки и вид своей традиционной четырехугольной шапки, у гусар вместо мундира, расшитого шнурами, был введен доломан, на котором число традиционных гусарских шнуров уменьшалось до пяти. В 1860 году армейские кирасиры были переформированы в драгуны.

Упростилось снаряжение нижних чинов, ширина ремней уменьшилась, нагрузка на солдат в походе тем самым облегчилась. Войскам Туркестанского военного округа дали новое обмундирование, более приспособленное к климату Центральной Азии. Офицеры получили холодное оружие - сабли нового образца. А для зимней формы предусмотрели очень удобный башлык - наверное, самая лучшая форма зимней шапки, удобнее даже, чем современные папахи и шапки-треухи.

В целом реформа обмундирования при Александре II преследовала несколько целей: упростить форму, сделав ее более удобной, сохранить военные традиции русской армии; сделать форму красивой, вызывающей желание служить в армии, повышающей престиж военной службы. Мундиры эпохи Александра II считались в России одними из наиболее удачных, неслучайно именно они были взяты за образец, когда после Русско-японской войны было решено отменить не пользовавшуюся популярностью в армии униформу времен Александра III.

Время испытаний

Уже в ходе реформ русской армии представилась возможность доказать свою боеспособность. В 1863-м начался польский мятеж. Поляки не имели собственной армии, как в 1830-1831 годах, поэтому с января 1863-го они формировали партизанские отряды, которые рассыпались по Польше и Литве, творя террор против русских войск и мирного населения. В Польшу были введены регулярные войска, и они действовали столь успешно, что уже к концу года почти все партизаны были ликвидированы.

Изображение: картина Василия Верещагина «У крепостной стены. Пусть войдут»

1860-е и 1870-е годы принесли русскому оружию большие успехи в Средней Азии. В 1864-м с взятия Чимкента началось активное продвижение границы на юг. В 1865-м генерал Черняев захватил Ташкент. В 1868-м генерал фон Кауфман взял Самарканд, в 1869-м русскими протекторатами стали Бухара и Коканд, в 1873-м был установлен протекторат над Хивой, а через 3 года у Коканда отобрали независимость, присоединив ханство к империи.

К концу 1870-х годов Россия вплотную подошла к границе сферы влияния Британской империи в Азии, что вызвало большую обеспокоенность в Лондоне. Герои среднеазиатских завоеваний стали любимцами прессы и общества, из числа «ташкентцев» сложилась даже некоторая фронда по отношению к военному руководству в Санкт-Петербурге. Впрочем, не все военные оценивали среднеазиатскую школу положительно. Генерал М.И. Драгомиров полагал, что войны на окраинах империи поставляют в армию выскочек, карьеристов, чей боевой опыт испорчен мелкими операциями против заведомо слабого противника.

Следующим испытанием для армии стала Русско-турецкая война, в которую войска вступили уже полностью реформированными и полные желания сражаться, так как поддержка славянского сопротивления турецкому гнету была очень сильна в русском обществе. Война воспринималась как справедливая и была очень популярна. В 1875 году на Балканах началось сербское восстание. Турки стремились подавить его самыми жестокими мерами, это привело в следующем году к вступлению в войну с Турцией Сербии и Черногории. Стало ясно, что Россия не сможет оставаться в стороне, поэтому в 1876-м была проведена частичная мобилизация, которая заодно проверила, насколько эффективно может быть развернута новая армия военного времени.

Изображение: картина Василия Верещагина «После неудачи»

24 апреля 1877 года был объявлен манифест о войне с Турцией. На войну отправились около 530 тысяч человек, армия Турции насчитывала 450 тысяч. Военные действия России в этой войне считаются весьма удачными, хотя воевать пришлось в тяжелых географических и погодных условиях, на театре военных действий, отдаленном от русских границ. И главное - русская армия наступала, а турки оборонялись, то есть находились в заведомо более выгодных условиях.

Фото: Bibliothèque nationale de France

В ходе военных действий русская армия показала хорошую выучку как рядового, так и офицерского состава, способность к маневрированию, исключительно высокую стойкость. Турецкая армия на Балканах была разбита, фронт подошел к стенам Константинополя. На Кавказе русские войска продвинулись до Эрзерума и Карса. Русские потери - 15 тысяч убитых, менее 7 тысяч умерших от ран и всего 342 пленных. Обычные для советских историков и популярной литературы рассказы о тяжелых потерях никак не соответствуют действительности. Турки признают 30 тысяч убитых и 90 тысяч погибших от ран и болезней.

Так русская армия, прошедшая шестнадцатилетний процесс кардинальных реформ, доказала свое право считаться одной из лучших армий мира, а автор реформ Дмитрий Алексеевич Милютин вошел в историю как один из наиболее значительных русских военных реформаторов, чье имя стоит в одном ряду с Петром Великим и Павлом I.